– Ой! – воскликнула вдруг девочка. – Я совсем забыла про серебряный свисток, подаренный Раминой.
Элли трижды дунула в свисток. Откуда-то из травы вынырнула Королева полевых мышей. Они поздоровались. Железному Дровосеку пришлось схватить Тотошку, что-то вынюхивавшему возле меня. Я облегчённо вздохнул: собачку привлекала мышь.
Элли поведала Рамине о своих затруднениях. Королева мышей удивилась, что девочка, обладающая волшебной шапкой, не знает, как выйти из простой, казалось бы, ситуации. Если вы помните, надо было произнести волшебные заклинания, написанные на подкладке Золотой шапки. Что и сделала Элли. Тут же появились Летучие Обезьяны, доставившие героев сказки к стенам Изумрудного города.
Я вернулся к себе в комнату. Походил в темноте из угла в угол. Ночь. Только что уходил, наступало утро. Сколько дней здесь прошло?
Пойду, покурю на террасе. Я спустился вниз. На ступенях сидел Володя. Он протянул руку для приветствия. Так мы сидели несколько минут молча. Наконец он спросил:
– Ты чем-то опечален?
– Опечален? – тихо переспросил я. – Может быть. Какое сегодня число?
– Двенадцатое сентября.
– М… в этот раз быстро обернулся.
– Рассказывай, – приказал Володя, – мне необходимо понимать причины спада твоего настроения.
– Мне бы самому разобраться.
– А ты рассказывай. Разбираться – это моя работа.
После минутной паузы я, не понимая толком, о чём важнее всего поведать, заговорил.
– Понимаешь, вчера вечером… в смысле, вечером двадцать первого августа, я лежал у себя в комнате, смотрел на потолок… на брус под потолком. Были ассоциации с кабаками времён Людовика и мушкетёров. Потом задремал, опять они привиделись. Почему-то готовился к встрече с той эпохой, с теми героями. Теперь понимаю, что всё просто нафантазировал. Хотя, нет… причём здесь мушкетёры. Чушь! Не знаю… Сейчас тупо подсматривал за Элли и её друзьями. Зачем? Я уже видел их… ничего не понимаю. Что я здесь делаю? Вот!!! – Что? Я? Здесь делаю?
– Пойдём! – Володя быстро встал, направляясь в дом.
Я еле поспевал за ним. Мы прошли холл и оказались в полутёмной лаборатории, освещаемой лишь экранами мониторов.
– Двигай стул.
Володя сел возле одного из компьютеров.
– Смотри.
Я тоже сел, вглядываясь в кривую на экране. Три неровных синих горба, похожие друг на друга, шли по экрану следом. Каждый заканчивался короткой затухающей синусоидой в конце.
– Как ты думаешь, что это?
Я уже понял, что он задаст этот вопрос. Надо было отвечать.
– Сигналы для… обнаружения… объекта? А где эхо-сигнал?
Указывая на экран пальцем, покачивая им вверх-вниз, он отчётливо произнёс:
– Элли свистнула в серебряный свисток три раза. Первый раз, – палец ткнул экран в районе первого горба, – второй, – палец сместился вправо, – и третий. Это огибающие, несущая частота отфильтрована.
Рука его застыла, сам он смотрел на меня, пытаясь понять, дошёл ли до меня смысл увиденного.
Я молчал, но не потому, что не понял. Нет, где-то внутри меня нарастала волна благодарности этому человеку. Я увидел цель, то, к чему надо идти, а не рутинную непонятную работу, которую должен выполнять каждый день.
Володя промотал вперёд кривую по оси Х. На фоне беспорядочных шумов появился неровный, то нарастающий, то затихающий на мгновения сигнал.
Конец ознакомительного фрагмента.
